Мария Чинихина - Музыкант и наследница
Курьер присел на лавочку и поднял с земли свежий номер газеты – конкурента его друга.
– Долго ты ждал, – сказал он. – Вот твоя разгадка, он музыкант Группы, она твоя коллега, обозреватель в журнале Петера.
– О, нет, – фотограф выхватил у друга из рук смятый газетные листы и раскрыл разворот. – Это ж мои снимки! Неужели та блондинка украла их в тот вечер, когда я сам решил развлечься? Я помню, как напился, и все ей рассказал… О! – он смял газету и бросил в урну, в отчаянии схватившись за голову, и едва не выронив фотокамеру из переносной сумки.
– Смирись с тем, что конкуренты узнали о твоих слабостях, – сказал курьер. – Идем к мистеру Орли, там всегда можно найти в это время новую жертву для охоты.
– Ты прав, старина, как всегда прав…
Элизабетта сменила платье на свободный клетчатый халат и бесшумно вошла на кухню. Она хотела зажечь свет, но Анри не дал ей этого сделать.
Сотрудники ресторана постарались – еду доставили в фирменной упаковке. Анри достал из висевшего над столешницей шкафа бутылку вина, открыл ее и краем прикоснулся сначала к одному бокалу, затем к другому. Насыщенная бордовая жидкость закрасила прозрачные стенки.
Элизабетта села и вспомнила, как пару часов назад бабушка с любовью и заботой в голосе рассказывала о планах в отношении нее:
– Мне нужно сделать тебя преемницей, дорогая, и я готова рискнуть всем…
Она могла только догадываться, насколько далеко готова зайти ее родственница, чтобы выполнить обещание. Она, как королева, имела право затевать игру, но какую роль бабушка отвела ей, Анри?
Элизабетта взглянула на него. Анри выглядел, как обычно, бодрым и веселым, и не беспокоился о планах бабушки. Он переместился на противоположный конец стола и его лицо осветило горящее пламя свечи, затем он откинулся на спинку стула, и легкая тень пробежала по его щеке, отбрасывая играющие блики на мебель и шторы. Элизабетта отложила приборы в сторону. Она решила, что не может позволить себе и пяти минут на еду вдали от него, слишком редко они виделись в последнее время, и она успела скучиться. Не дождавшись приглашения, она передвинула тарелку и устроилась у него на коленях. Анри передал ей бокал с вином и спросил:
– Все в порядке?
Она, не задумываясь, ответила:
– Я проголодалась и хочу спать! Поэтому нам нужно поскорее с этим покончить, – она взяла вилку и воткнула в еще не остывший кусок мяса. – Утром Петер ждет две статьи, а я не написала ни строчки! В одну из них нужно добавить только фотографии с концерта Группы. А что делать со второй статьёй, я не знаю. Слишком сложно писать о музыканте с загадочным именем Туртан и о его пластинке с фотографией в полный рост на обложке. Личное задание Петера, не могу отказаться!
Она потрепала Анри по макушке, когда ему удалось разрезать мясо и поесть. Казалось, что он совсем не слушает ее, и она в очередной раз приревновала его к музыке. Работа в Группе занимала значительную часть его жизни. Он мог, не объясняя причин, часами пропадать в студии или на базе. Иногда Анри всё же приглашал ее на запись и на репетиции. Она отсиживалась в темном углу, наблюдая со стороны за его работой и самоотдачей, и увлекалась происходящим, забывая о том, что она не поклонница Группы, а девушка и возлюбленная вокалиста. Анри не замечал присутствия Элизабетты и редко бросал в ее сторону взгляд, а сейчас, в его квартире, он не думал о новой пластинке, о предстоящих выступлениях, об остатках ужина, или вкусе вина в бокале. Он думал только о ней, и принадлежал ей. Она чувствовала это и ценила моменты личных встреч наедине, без посторонних.
Анри бросил вилку на стол и отодвинул тарелку. Элизабетта прикусила губу и подумала о том, как было бы хорошо, если бы он лет на десять забыл о кочевой жизни по городам, и чтобы у него пропало вдохновение на запись новой пластинки. Но что будет с ним, если он оставит дело жизни? Сможет ли он простить ее, если узнает, что она осмелилась попросить помощи у бабушки повлиять на мистера Пена, чтобы он погрузил Группу в череду ссор и творческих разногласий? Пройдут годы, после неизбежного распада Анри поймет, что Группа была для него всем, и пожалеет, что позволил себе впустить ее в свою жизнь. Элизабетта испугалась честолюбивых мыслей и прогнала их из головы.
Только с ним она могла ощущать себя полностью свободой и знала, что если он предаст, то виной тому будет его выбор в пользу музыки. Подсознательно она давно ждала момента, когда Анри вернется с очередного концерта, из ресторана доставят еду, он откроет бутылку вина и скажет:
– Нам нужно расстаться, прости, ты достойна лучшего…
А ее жизнь станет пустой и безнадежной.
– Эй! – воскликнул он.
Она не заметила, как начала плакать. Анри вытер слезы краем футболки и спросил:
– Что случилось? Не понравилась ресторанная еда? Ты в лице переменилась и в настроении.
– Ничего не случилось, – спокойно, чувствуя, как спадает напряжение, ответила она. – Просто я счастлива здесь, в твоей квартире! И радуюсь тому, что ты обнимаешь меня, что я могу положить голову к тебе на грудь! Ночь пролетит за мгновение и наступит утро с его проблемами и личными делами! Две недели пролетят, как один день…
– Не думай об этом, – Анри убрал прядь волос с ее лица. – Я не раз говорил тебе, что предпочитаю жить одним днем.
«Что он понимает в жизни на один день?», – подумала она, а вслух сказала:
– Да, ты прав, глупо поддаваться воле и чувствам.
Анри не ответил, он крепче обнял ее. Он думал, что в свои годы она по-прежнему живет мечтами своего детства.
Королева завтракала в саду, в любимой беседке и в полном одиночестве. Светило яркое утреннее солнце, радовавшее Город лучами и теплом вторую неделю. С крыши беседки спадали края ткани, подвязанные лентами. Королеве не нравилось, когда солнце слепит в глаза, создавая дискомфорт.
Эдвард стоял в паре метров от беседки. Во время завтрака в его обязанности входило следить за дорожками в саду и не подпускать к беседке никого, кроме лиц, обозначенных в заранее заготовленном списке.
Роза находилась при королеве и добавляла по ее требованию в фарфоровую кружку с синими узорами сливки, сахар или выкладывала еду на тарелку.
Вчера, возвращаясь в Золотой Дворец, Эдвард вспомнил, что Элизабетта в шутку любила называть его Эдди, именем, которое его раздражало. Однажды девятилетней наследнице вздумалось погулять по Городу в полном одиночестве. Она сбежала через дырку в заборе. Безответственный поступок внучки довел королеву до сердечного приступа. Спустя девять лет Элизабетта задумала побег «навсегда», и с особой гордостью заявила бабушке, что намерена жить одна. Королева не думала удерживать внучку, которая съехала на квартиру в центре Города и устроилась работать в популярный музыкальный еженедельник. Шеф-редактор, предложивший Элизабетте постоянную работу, понятия не имел о «прошлом» новой сотрудницы. Для него внучка королевы существовала под выдуманным псевдонимом «Бетт Андре», которым она подписывала статьи, отправляя их в журнал на правах внештатного корреспондента за два года до побега.
